Рубрика «Наши выпускники – наша гордость!». Интервью с Ольгой Повышевой (Масягиной). Часть 1
Сегодня, в праздничном Первомайском выпуске интервью, мы знакомимся с Ольгой Повышевой (Масягиной). Интервьюер - Анастасия Сазонова
Вы узнаете о том, как обучающие программы «Генезиса» и работа в сообществе помогла Ольге стать более могучим психологом, с легкостью передвигающимся «на лифте» от внутреннего ребенка ко внутреннему взрослому во время работы с детьми и их родителями; расширить сферу и масштаб психотерапевтической помощи, оказываемую Центром «Точка опоры», с любовью и основательностью созданным и открытым Ольгой в Нижнем Новгороде; и выйти на новый уровень мудрого и опытного наставника для своих сотрудников и психологов в обучении.
Ольга – детский и подростковый психотерапевт, супервизор, руководитель психологического центра «Точка опоры» в Нижнем Новгороде, выпускница двух обучающих программ нашего Института: «Интегративный (интрапсихический и межперсональный) подход в психологической помощи детям, подросткам и семьям» и «Работа с родителями и семьей в процессе психологической помощи младенцам, детям и подросткам. Интегративный подход», ассистент первой нижегородской группы по обучению детских и подростковых психотерапевтов, мама двоих сыновей-подростков, спикер на конференциях сообщества.
И-р:
Ольга, здравствуйте и спасибо, что нашли время дать интервью для нашего сообщества. У меня сразу вопрос, можно ли на «ты»?
Ольга:
Да, у нас принято в Генезисе разговаривать на «ты» и с коллегами, и с тренерами.
И-р:
Отлично. Ольга, как бы ты сама себя представила? Что важно, чтобы о тебе узнали наши коллеги и, возможно, будущие коллеги? Что хотелось бы рассказать?
Ольга:
Я Повышева Ольга. Я психолог, детский и подростковый психотерапевт и руководитель психологического центра «Точка опора», который находится в городе Нижний Новгород, в котором я и живу. Я являюсь выпускницей восьмой московской группы «Генезиса» по интегративному подходу в детской и подростковой психотерапии. Я закончила обучение в 2019 году, а в 2022 году я закончила обучающую программу по семейной терапии в Санкт-Петербурге.
Кроме того, я была ассистентом первой нижегородской группы по обучению детских подростковых терапевтов, менеджером этой группы, и мы тоже успешно завершили эту группу практически год назад, в июне 2024 года. Мы завершили два с половиной года обучения, выпустив 14 детских психологов в Нижнем Новгороде. Это, если говорить про «Генезис»… Кроме всего, я мама, у меня два сына-подростка на сегодняшний день. Когда я начинала свое обучение в «Генезисе», они были очень маленькими, им было четыре и шесть, а сейчас им практически четырнадцать и шестнадцать. Ну и, видимо, пока я росла в Генезисе, выросли мои парни.
И-р:
Расскажи, пожалуйста, о своём центре «Точка опоры».
Ольга:
Центр мой появился в 2021 году. Он вырос из моей достаточно активной уже на то время частной практики. Я понимала, что одна я не справляюсь с потоком клиентов, которые идут, особенно в связи с критическими подростковыми вопросами. Кроме того, в центре я работаю со взрослыми. Мне как-то хотелось расширять качественную психотерапевтическую помощь в нашем городе, и центр вырос из этого желания. Сейчас в центре работают вместе со мной 10 психологов. Нас в городе знают больше как детских и подростковых психотерапевтов, но я стараюсь, чтобы у нас был баланс. И все чаще к нам стали приходить родители уже по вопросам личной терапии.
Взрослые как бы заходят к нам через детей и остаются.
Наверное, горжусь тем, что нас рекомендуют врачи, психиатры, неврологи, потому что мы умеем работать в сотрудничестве с врачами.
Если бы мы перешли на какой-то язык метафоры, то мой центр – это, наверное, мой третий ребенок. Которому 3,5 года, но он достаточно самостоятельный, он стоит на ногах и во многом работает без меня. Кроме того, на сегодняшний момент у нас работают две выпускницы из «Генезиса», которые обучались в нашей первой группе.
Я также веду супервизию в центре в рамках работы с детьми и подростками.
Мне кажется, когда люди попадают в наш центр, у многих, особенно у взрослых психологов, возникает такое ощущение, что здесь очень много детского. Наш центр действительно удобен для работы с семьями, детьми и подростками. У нас работают и подростковые, и детские группы, а летом мы проводим психологические интенсивы для детей и подростков.
И-р:
Здорово! А с какими вопросами, запросами чаще всего обращаются в твой центр, как тебе кажется?
Ольга:
Мне кажется, чаще обращаются в период возрастных кризисов детей: в подростковый кризис, в кризисный период начала школьного обучения в 6−7 лет, когда предстоит диагностика. Сейчас апрель, и у нас как раз есть такие запросы на готовность к школе.
Конечно, есть обращения с различной симптоматикой: невротической, другой патологичной симптоматикой - когда мы работаем в содружестве с врачами - ведем клиентов в депрессивном состоянии, тревожном состоянии, подростков с самоповреждающим поведением.
Если говорить про взрослых, то меня радует, что в последнее время я вижу возросшую динамику обращений людей, скажем, среднего и зрелого возраста, то есть это люди старше 45 лет, которые входят в терапию.
Меня это очень радует, потому что, несмотря на возраст, у людей появляется желание улучшить свою жизнь, сделать ее более наполненной, осознанной, люди готовы к переменам!
Также у нас большой опыт работы с семейными системами разной конфигурации. Например, к нам в работу приходит семья, состоящая из мамы, дочки и бабушки или, например, двух взрослых сиблингов.
Приемные семьи к нам обращаются достаточно часто по всему спектру вопросов в контексте «детство» и детско-родительских отношений.
Еще к нам приходят семьи после развода. И здесь тоже интересная динамика - часто обращаются молодые отцы, которые хотят наладить контакт со своим ребёнком, не терять его. Они остаются в терапии, сами привозят ребёнка, стараются наладить контакт с бывшим партнером. И здесь мы часто подключаем взрослых терапевтов для работы с родителями, проводим семейные сессии.
И-р:
Действительно, очень масштабная деятельность у вас! И радует, что возросла динамика обращений более зрелых людей, что и они стали обращаться за помощью.
Еще не может не радовать, что отцы начали к вам обращаться. Интересно, есть ли подобная динамика в других городах России?
Ольга:
У нас такая динамика есть, и я её не первый год уже наблюдаю. Бывает, что и в полных семьях отцы тоже чувствуют обеспокоенность и приходят к нам.
И вот сейчас, когда я начала про это говорить в интервью, я как раз увидела масштаб охвата тем, с которыми мы работаем!
И-р:
Замечательно, что есть такой центр в Нижнем Новгороде, есть куда обратиться семьям за психологической помощью. Похоже, вы с коллегами проделали очень большую работу!
Ольга:
Спасибо!
И-р:
Ольга, ты являешься участником двух программ сообщества «Генезис»: «Интегративный (интрапсихический и межперсональный) подход в психологической помощи детям, подросткам и семьям» и «Работа с родителями и семьей в процессе психологической помощи младенцам, детям и подросткам. Интегративный подход». Помнишь ли ты, что привело тебя изначально в эти программы?
Ольга:
Конечно, я достаточно ярко помню, как я выбирала дополнительное образование после университетского. У меня базовое образование — «специальная психология» в нашем педагогическом университете. Собственно, за пять лет обучения я получила там достаточно много знаний о детской психологии, о возрастной психологии, и у меня было достаточно много практики.
Я рано начала работать - работала и в интернате для детей с задержкой психического развития и в гимназии. То есть у меня было довольно значительное практическое представление о детях, и еще я к тому времени уже долго находилась в декрете, получая свой личный материнский опыт. Я уже хотела из этого декрета выходить, закончила программу по перинатальной психологии, потому что мне это было интересно. И стала смотреть, куда я хочу двигаться дальше, потому что понимала, что вот эта детская сфера - это моё, мне интересно.
Большинство программ, которые были представлены в 2015−2016 году на рынке образовательных услуг, во многом дублировали мою университетскую программу.
А когда я нашла программу «Генезиса», я буквально влюбилась, потому что я увидела, что там есть то, чего мне очень не хватало в обычном практическом понимании психотерапии, что мне не дали в университете, и что я как-то потом добирала уже сама, читая книги, и представляя, да, фантазируя о том, как бы можно было работать в детской среде.
И вот я подала заявку в 2016 году. Вначале у меня было собеседование. Сначала со Светой Косых, а потом с Вероникой. Мне все понравилось. Я понимала, что это такое серьезное обязательство на три года. И для меня это еще, честно скажу, было личным выбором в пользу путешествий, которые были вызваны этой учебой. Все это время в период обучения была возможность выехать из дома, встретиться с друзьями в Москве.
Это всегда было такое интересное путешествие, я не пропустила ни одного занятия, ни одной трехдневки.
И-р:
Я тоже училась дистанционно, ездила в Питер из Москвы, и это замечательный опыт, когда есть возможность погрузиться в обучение полностью. Все-таки, когда ты находишься в отрыве от дома, есть возможность и после окончания занятия полученный опыт переварить, чтобы все улеглось, осело, побыть с этим.
Ольга:
Да, это какая-то такая изолированная жизнь от твоей обычной рутины, где ты полностью погружаешься в эти три дня учёбы. И я помню, что когда первый раз я оказалась на встрече группы, прошел первый день, был шеринг, и нам сказали, что нам нужно закончить его одним словом, моё слово было «наконец-то!». И оно было не про то, что наконец-то этот день закончился, а про «наконец-то, я нашла своих!», потому что наконец-то я ощутила себя там настолько принятой, насколько я не чувствовала никогда, ни в каких учебных сообществах, ни в каких, вообще, малых группах.
И вот эти три года в базовой детской программе я называю для себя «второе студенчество». Потому что это «второе студенчество» дало мне огромное количество связей и настоящих друзей, которых, например, у меня не случилось в моем университетском студенчестве.
И до сих пор я храню все записи наших занятий, обращаюсь к ним. И храню тетрадочку с последнего занятия, где собрано такое личное обращение ко мне.
И опираюсь на свою идентичность, сформированную в «Генезисе» до сих пор.
И-р:
Очень откликается все, что ты говоришь.
Могла бы ты вкратце сказать, что дала тебе одна и другая программа?
Ольга:
Конечно. Первый год в детской программе - он более терапевтичный, наверное, он больше про личное, про собственное детство, про собственные опоры. Но несмотря на это, я уже тогда была практикующим психологом, и я привозила методики, да и как-то сразу начинала работать с ними у себя в кабинете. Поэтому у меня не было отрыва от практики. Я ездила не только для собственной терапии, я, конечно, ездила и для работы.
И эта внутренняя опора, которая модуль за модулем выстраивалась внутри меня, давала возможность другой детской душе, которая приходила в кабинет, соприкасаться с моей собственной душой. Я помню, у меня приходило какое-то осознание, что сколько же можно делать через такой игровой непосредственный контакт с ребенком!
Я помню одного мальчика, который мне сказал, что он был настолько удивлен, что я дала ему резиновый меч. Я была в платье и на каблуках, и он сказал:
«Ну вообще-то моя мама никогда бы не взяла саблю в платье!» Я использовала разные маски в эти моменты, чтобы дети немножко погружались в то, что я не совсем сейчас в образе женщины. Мы выбирали маски, и это помогало переключаться.
Мне было не очень важно, как я в этот момент я выгляжу. Мне было более важно, как в этот момент я чувствую себя в контакте с ребёнком и что ощущает он, и чтобы через это наше взаимодействие он мог излечиваться, тоже находить в себе опоры. И я думаю, что первый год обучения в «Генезисе» очень важен, потому что без него дальше не будет никакой психотерапевтической магии.
Потому что эта опора на собственный внутренний детский мир, на собственный огромный ресурс и игровой, и артистичный, и фантазийный, он возможен только тогда, когда ты хорошо себя изнутри знаешь.
И немножко забегая вперед, скажу, когда я набирала в Нижнем Новгороде студентов, группа очень долго набиралась. Это была новая программа плюс особенности нашего города, в котором достаточно сложно привносить новое. Основной вопрос у студентов был, почему так долго? А я понимала, что три года – это необходимое время для прохождения и развития всех процессов.
Последующие два года обучения структурировали терапевтическую позицию. Образы, пережитые мной, проигранные на учебе, остаются, и я вспоминаю, кем я была в разных участках детской программы.
Кроме того, конечно, для меня сама наша группа была и остается огромным ресурсом, и каждый раз, когда я приезжаю в Москву, я встречаюсь с кем-то из своей группы, и ко мне в Нижний Новгород тоже приезжают коллеги, то есть мы продолжаем дружить уже вне поля учебы.
Если говорить про семейную программу, то она еще больше расширила представление о семейной системе, о процессах, которые происходят между с супругами, но влияют на детей, на сиблинговые истории. Мне стали гораздо более понятны сиблинги после прохождения семейной программы. Я ее проходила в Санкт-Петербурге у Ирины Симоненко. У нас там тоже была большая замечательная группа, с которой мы до сих пор общаемся - очень поддерживающая, ресурсная группа.
Для меня там тоже было достаточно много личного, но в целом программа сама по себе более глубокая, и я бы ее все-таки рекомендовала проходить после детской, потому что там есть большое количество и теории, и опоры на понимание концепции детства в интегративном подходе.
Когда у нас это понимание есть, у нас не возникает никаких вопросов, разногласий. Мы просто принимаем информацию, которую нам дают преподаватели, и дальше расширяем свой опыт. После обучения на семейной психотерапии мне стало легко работать с парами.
У меня появились пары, которые пришли не по детско-родительским отношениям, а по своим личным, и для меня это - очень увлекательная работа, которая тоже, оказалось, расширила мой опыт как психотерапевта, да и просто как человека, потому что часто люди, которые приходят для улучшения своих отношений, могут быть для терапевта примером того, как можно вообще по-разному строить отношения.
Это не как в детской терапии, когда зачастую приходится работать с порушенной системой семейных отношений, а наоборот, какая-то система, которая хочет расти, хочет позитивных изменений, и у нее есть ресурс. В некотором смысле работа с парами хоть и сложная, потому что нужно удерживаться в позиции равновесной, не соединяясь и не сливаясь с партнерами, но при этом она дает видеть очень хороший результат достаточно быстро.
Параллельно с моей учебой в Петербурге у нас стартовала идея группы в Нижнем Новгороде, и это была моя третья программа. Получается, у меня три программы - в разных городах. В Нижнем Новгороде было достаточно много менеджерской работы, что вообще было новым для меня.
И-р:
В Нижнем Новгороде, если я правильно поняла, ты принимала участие в программе уже как ко-тренер?
Ольга:
Я принимала участие как ассистент. Не как ко-тренер, а как ассистент. У нас есть роли ассистента, ко-тренера и тренера. У нас была такая группа, в которой был один тренер и два ассистента.
Ведущим тренером была Мария Ященко, она приезжала из Москвы, а вторым ко-ассистентом была Татьяна Сотникова, тоже из Москвы, с которой мы подружились, породнились, и вместе с ней, собственно, закончили семейку.
Это была особая атмосфера, где у меня была другая роль. Когда ты проходишь эту же программу, но уже не в позиции ребёнка, который все проживает, а в позиции такого старшего, взрослого… не знаю, мы много обсуждали ассистентскуя роль. Возможно, это роль такой хорошей бабушки или старшей сестры.
Сестры, да. И поэтому у нас, наверное, с Таней сложились такие сиблинговые отношения. Уже после завершения обучения мы достаточно много рефлексировали. И, кстати сказать, во время обучающей программы в Нижнем мы тоже много учились. У нас были тренерские семинары. Большинство тренерских семинаров и супервизий было по супервизированию группы, ведению группы.
Мне кажется, что этот опыт, хоть и не обучение в прямом смысле, но эта работа с группой — это колоссальное наблюдение за динамикой, за ростом каждого участника. Это всегда большая подготовительная работа к каждому семинару.
То есть за тем, чтобы новенький детский психолог смог прожить свое детство, стоит хороший взрослый, который помогает сформировать пространство, в котором он будет расти. Сформировать такое волшебство… Нам девочки часто давали обратную связь: «Как вы так умеете? Откуда-то это достать? Откуда это появилось?»
Участницы находились в этом процессе искренне, безопасно, и каждый семинар был интересный и глубокий.
И-р:
У тебя уникальная система роста – и как специалиста, и личностная. Начав с детской программы, ты на ней подросла, обрела внутренние опоры. Потом перешла в семейную программу, где уже расширилась как специалист и на базе детской программы создала надстройку.
Потом в роли ассистента ты перешла в роль помогающего специалиста, помогающей сестры и наблюдателя. (Даже какая-то перекличка с сестрой милосердия возникла). И в этом становлении тебе тоже была оказана помощь и поддержка. Для детского психолога, психотерапевта, такая ступень, как побыть ассистентом, оказалась очень важной?
Ольга:
Мне кажется, что это очень ответственная роль. Мы стартанули только в 21 году. Получилось так, что я уже приступила к работе в другой роли - я уже была руководителем собственного центра, и у меня было много всяких задач.
Я понимала, насколько это глубокая и сложная работа – быть ассистентом. Мои коллеги, которые были со мной в тренерской группе, описали мой рост как преподавателя, передающего знания и умения.
Я поняла, что у меня есть, чем поделиться.
И-р:
Очень ценный опыт. Можешь ли ты рассказать о каких-нибудь своих успехах или кардинальных изменениях, которые были связаны с прохождением программ? Или с твоим опытом ассистента?
Ольга:
У меня почему-то нет такого ощущения, что вот, ты получаешь диплом, и это какой-то рывок. Наверное, для меня является показателем успеха и изменений то, что я в себя интегрировала много из программ «Генезиса». А еще то, что я теперь могу очень устойчиво вести супервизию.
Я могу супервизировать коллег. И если, например, мы говорим про центр, то любой сотрудник может прийти ко мне с вопросом и уйти с поддержкой и с ответом.
Я знаю, что они не боятся подойти. Если я чего-то не знаю, я могу тоже пойти на супервизию или почитать, или даже попробовать вместе разобраться, ну или признаться, что я тоже чего-то не знаю. Но все равно смотрю на это комплексно. То есть у меня есть возможность после обучения смотреть на разные случаи очень широко, системно, интегративно.
И-р:
Звучит так, что обучение в «Генезисе» помогло тебе не только развить, расширить и укрепить свои психотерапевтические навыки, но и выйти на новый уровень – уровень хорошего педагога и ментора, который способен уже передавать знания дальше.
Ольга:
Я бы, наверное, сказала, что я стала кем-то вроде наставника. Да, наставник сейчас достаточно популярное слово в разных отраслях.
Я очень много интегрировала за счет того, что проходила супервизии почти у всех наших обучающих тренеров.
Когда ты проходишь супервизии, ты не только разбираешься со своим конкретным случаем или слушаешь случаи других, но ты видишь разные стили ведения.
Ты можешь получить ролевые модели того, как другие психотерапевты ведут работу с ребенком. Мне посчастливилось быть на супервизии у Зиси в Москве. Но, к сожалению, не получилось поехать в Вену, потому что поездка была запланирована на 20-й год. И когда я сдала документы на визу, уже начали закрывать границы. Это был март 20-го года. То есть 5 лет назад мы должны были быть на супервизии в Вене в это время в апреле.
Продолжение следует...
Сегодня, в праздничном Первомайском выпуске интервью, мы знакомимся с Ольгой Повышевой (Масягиной). Интервьюер - Анастасия Сазонова
Вы узнаете о том, как обучающие программы «Генезиса» и работа в сообществе помогла Ольге стать более могучим психологом, с легкостью передвигающимся «на лифте» от внутреннего ребенка ко внутреннему взрослому во время работы с детьми и их родителями; расширить сферу и масштаб психотерапевтической помощи, оказываемую Центром «Точка опоры», с любовью и основательностью созданным и открытым Ольгой в Нижнем Новгороде; и выйти на новый уровень мудрого и опытного наставника для своих сотрудников и психологов в обучении.
Ольга – детский и подростковый психотерапевт, супервизор, руководитель психологического центра «Точка опоры» в Нижнем Новгороде, выпускница двух обучающих программ нашего Института: «Интегративный (интрапсихический и межперсональный) подход в психологической помощи детям, подросткам и семьям» и «Работа с родителями и семьей в процессе психологической помощи младенцам, детям и подросткам. Интегративный подход», ассистент первой нижегородской группы по обучению детских и подростковых психотерапевтов, мама двоих сыновей-подростков, спикер на конференциях сообщества.
И-р:
Ольга, здравствуйте и спасибо, что нашли время дать интервью для нашего сообщества. У меня сразу вопрос, можно ли на «ты»?
Ольга:
Да, у нас принято в Генезисе разговаривать на «ты» и с коллегами, и с тренерами.
И-р:
Отлично. Ольга, как бы ты сама себя представила? Что важно, чтобы о тебе узнали наши коллеги и, возможно, будущие коллеги? Что хотелось бы рассказать?
Ольга:
Я Повышева Ольга. Я психолог, детский и подростковый психотерапевт и руководитель психологического центра «Точка опора», который находится в городе Нижний Новгород, в котором я и живу. Я являюсь выпускницей восьмой московской группы «Генезиса» по интегративному подходу в детской и подростковой психотерапии. Я закончила обучение в 2019 году, а в 2022 году я закончила обучающую программу по семейной терапии в Санкт-Петербурге.
Кроме того, я была ассистентом первой нижегородской группы по обучению детских подростковых терапевтов, менеджером этой группы, и мы тоже успешно завершили эту группу практически год назад, в июне 2024 года. Мы завершили два с половиной года обучения, выпустив 14 детских психологов в Нижнем Новгороде. Это, если говорить про «Генезис»… Кроме всего, я мама, у меня два сына-подростка на сегодняшний день. Когда я начинала свое обучение в «Генезисе», они были очень маленькими, им было четыре и шесть, а сейчас им практически четырнадцать и шестнадцать. Ну и, видимо, пока я росла в Генезисе, выросли мои парни.
И-р:
Расскажи, пожалуйста, о своём центре «Точка опоры».
Ольга:
Центр мой появился в 2021 году. Он вырос из моей достаточно активной уже на то время частной практики. Я понимала, что одна я не справляюсь с потоком клиентов, которые идут, особенно в связи с критическими подростковыми вопросами. Кроме того, в центре я работаю со взрослыми. Мне как-то хотелось расширять качественную психотерапевтическую помощь в нашем городе, и центр вырос из этого желания. Сейчас в центре работают вместе со мной 10 психологов. Нас в городе знают больше как детских и подростковых психотерапевтов, но я стараюсь, чтобы у нас был баланс. И все чаще к нам стали приходить родители уже по вопросам личной терапии.
Взрослые как бы заходят к нам через детей и остаются.
Наверное, горжусь тем, что нас рекомендуют врачи, психиатры, неврологи, потому что мы умеем работать в сотрудничестве с врачами.
Если бы мы перешли на какой-то язык метафоры, то мой центр – это, наверное, мой третий ребенок. Которому 3,5 года, но он достаточно самостоятельный, он стоит на ногах и во многом работает без меня. Кроме того, на сегодняшний момент у нас работают две выпускницы из «Генезиса», которые обучались в нашей первой группе.
Я также веду супервизию в центре в рамках работы с детьми и подростками.
Мне кажется, когда люди попадают в наш центр, у многих, особенно у взрослых психологов, возникает такое ощущение, что здесь очень много детского. Наш центр действительно удобен для работы с семьями, детьми и подростками. У нас работают и подростковые, и детские группы, а летом мы проводим психологические интенсивы для детей и подростков.
И-р:
Здорово! А с какими вопросами, запросами чаще всего обращаются в твой центр, как тебе кажется?
Ольга:
Мне кажется, чаще обращаются в период возрастных кризисов детей: в подростковый кризис, в кризисный период начала школьного обучения в 6−7 лет, когда предстоит диагностика. Сейчас апрель, и у нас как раз есть такие запросы на готовность к школе.
Конечно, есть обращения с различной симптоматикой: невротической, другой патологичной симптоматикой - когда мы работаем в содружестве с врачами - ведем клиентов в депрессивном состоянии, тревожном состоянии, подростков с самоповреждающим поведением.
Если говорить про взрослых, то меня радует, что в последнее время я вижу возросшую динамику обращений людей, скажем, среднего и зрелого возраста, то есть это люди старше 45 лет, которые входят в терапию.
Меня это очень радует, потому что, несмотря на возраст, у людей появляется желание улучшить свою жизнь, сделать ее более наполненной, осознанной, люди готовы к переменам!
Также у нас большой опыт работы с семейными системами разной конфигурации. Например, к нам в работу приходит семья, состоящая из мамы, дочки и бабушки или, например, двух взрослых сиблингов.
Приемные семьи к нам обращаются достаточно часто по всему спектру вопросов в контексте «детство» и детско-родительских отношений.
Еще к нам приходят семьи после развода. И здесь тоже интересная динамика - часто обращаются молодые отцы, которые хотят наладить контакт со своим ребёнком, не терять его. Они остаются в терапии, сами привозят ребёнка, стараются наладить контакт с бывшим партнером. И здесь мы часто подключаем взрослых терапевтов для работы с родителями, проводим семейные сессии.
И-р:
Действительно, очень масштабная деятельность у вас! И радует, что возросла динамика обращений более зрелых людей, что и они стали обращаться за помощью.
Еще не может не радовать, что отцы начали к вам обращаться. Интересно, есть ли подобная динамика в других городах России?
Ольга:
У нас такая динамика есть, и я её не первый год уже наблюдаю. Бывает, что и в полных семьях отцы тоже чувствуют обеспокоенность и приходят к нам.
И вот сейчас, когда я начала про это говорить в интервью, я как раз увидела масштаб охвата тем, с которыми мы работаем!
И-р:
Замечательно, что есть такой центр в Нижнем Новгороде, есть куда обратиться семьям за психологической помощью. Похоже, вы с коллегами проделали очень большую работу!
Ольга:
Спасибо!
И-р:
Ольга, ты являешься участником двух программ сообщества «Генезис»: «Интегративный (интрапсихический и межперсональный) подход в психологической помощи детям, подросткам и семьям» и «Работа с родителями и семьей в процессе психологической помощи младенцам, детям и подросткам. Интегративный подход». Помнишь ли ты, что привело тебя изначально в эти программы?
Ольга:
Конечно, я достаточно ярко помню, как я выбирала дополнительное образование после университетского. У меня базовое образование — «специальная психология» в нашем педагогическом университете. Собственно, за пять лет обучения я получила там достаточно много знаний о детской психологии, о возрастной психологии, и у меня было достаточно много практики.
Я рано начала работать - работала и в интернате для детей с задержкой психического развития и в гимназии. То есть у меня было довольно значительное практическое представление о детях, и еще я к тому времени уже долго находилась в декрете, получая свой личный материнский опыт. Я уже хотела из этого декрета выходить, закончила программу по перинатальной психологии, потому что мне это было интересно. И стала смотреть, куда я хочу двигаться дальше, потому что понимала, что вот эта детская сфера - это моё, мне интересно.
Большинство программ, которые были представлены в 2015−2016 году на рынке образовательных услуг, во многом дублировали мою университетскую программу.
А когда я нашла программу «Генезиса», я буквально влюбилась, потому что я увидела, что там есть то, чего мне очень не хватало в обычном практическом понимании психотерапии, что мне не дали в университете, и что я как-то потом добирала уже сама, читая книги, и представляя, да, фантазируя о том, как бы можно было работать в детской среде.
И вот я подала заявку в 2016 году. Вначале у меня было собеседование. Сначала со Светой Косых, а потом с Вероникой. Мне все понравилось. Я понимала, что это такое серьезное обязательство на три года. И для меня это еще, честно скажу, было личным выбором в пользу путешествий, которые были вызваны этой учебой. Все это время в период обучения была возможность выехать из дома, встретиться с друзьями в Москве.
Это всегда было такое интересное путешествие, я не пропустила ни одного занятия, ни одной трехдневки.
И-р:
Я тоже училась дистанционно, ездила в Питер из Москвы, и это замечательный опыт, когда есть возможность погрузиться в обучение полностью. Все-таки, когда ты находишься в отрыве от дома, есть возможность и после окончания занятия полученный опыт переварить, чтобы все улеглось, осело, побыть с этим.
Ольга:
Да, это какая-то такая изолированная жизнь от твоей обычной рутины, где ты полностью погружаешься в эти три дня учёбы. И я помню, что когда первый раз я оказалась на встрече группы, прошел первый день, был шеринг, и нам сказали, что нам нужно закончить его одним словом, моё слово было «наконец-то!». И оно было не про то, что наконец-то этот день закончился, а про «наконец-то, я нашла своих!», потому что наконец-то я ощутила себя там настолько принятой, насколько я не чувствовала никогда, ни в каких учебных сообществах, ни в каких, вообще, малых группах.
И вот эти три года в базовой детской программе я называю для себя «второе студенчество». Потому что это «второе студенчество» дало мне огромное количество связей и настоящих друзей, которых, например, у меня не случилось в моем университетском студенчестве.
И до сих пор я храню все записи наших занятий, обращаюсь к ним. И храню тетрадочку с последнего занятия, где собрано такое личное обращение ко мне.
И опираюсь на свою идентичность, сформированную в «Генезисе» до сих пор.
И-р:
Очень откликается все, что ты говоришь.
Могла бы ты вкратце сказать, что дала тебе одна и другая программа?
Ольга:
Конечно. Первый год в детской программе - он более терапевтичный, наверное, он больше про личное, про собственное детство, про собственные опоры. Но несмотря на это, я уже тогда была практикующим психологом, и я привозила методики, да и как-то сразу начинала работать с ними у себя в кабинете. Поэтому у меня не было отрыва от практики. Я ездила не только для собственной терапии, я, конечно, ездила и для работы.
И эта внутренняя опора, которая модуль за модулем выстраивалась внутри меня, давала возможность другой детской душе, которая приходила в кабинет, соприкасаться с моей собственной душой. Я помню, у меня приходило какое-то осознание, что сколько же можно делать через такой игровой непосредственный контакт с ребенком!
Я помню одного мальчика, который мне сказал, что он был настолько удивлен, что я дала ему резиновый меч. Я была в платье и на каблуках, и он сказал:
«Ну вообще-то моя мама никогда бы не взяла саблю в платье!» Я использовала разные маски в эти моменты, чтобы дети немножко погружались в то, что я не совсем сейчас в образе женщины. Мы выбирали маски, и это помогало переключаться.
Мне было не очень важно, как я в этот момент я выгляжу. Мне было более важно, как в этот момент я чувствую себя в контакте с ребёнком и что ощущает он, и чтобы через это наше взаимодействие он мог излечиваться, тоже находить в себе опоры. И я думаю, что первый год обучения в «Генезисе» очень важен, потому что без него дальше не будет никакой психотерапевтической магии.
Потому что эта опора на собственный внутренний детский мир, на собственный огромный ресурс и игровой, и артистичный, и фантазийный, он возможен только тогда, когда ты хорошо себя изнутри знаешь.
И немножко забегая вперед, скажу, когда я набирала в Нижнем Новгороде студентов, группа очень долго набиралась. Это была новая программа плюс особенности нашего города, в котором достаточно сложно привносить новое. Основной вопрос у студентов был, почему так долго? А я понимала, что три года – это необходимое время для прохождения и развития всех процессов.
Последующие два года обучения структурировали терапевтическую позицию. Образы, пережитые мной, проигранные на учебе, остаются, и я вспоминаю, кем я была в разных участках детской программы.
Кроме того, конечно, для меня сама наша группа была и остается огромным ресурсом, и каждый раз, когда я приезжаю в Москву, я встречаюсь с кем-то из своей группы, и ко мне в Нижний Новгород тоже приезжают коллеги, то есть мы продолжаем дружить уже вне поля учебы.
Если говорить про семейную программу, то она еще больше расширила представление о семейной системе, о процессах, которые происходят между с супругами, но влияют на детей, на сиблинговые истории. Мне стали гораздо более понятны сиблинги после прохождения семейной программы. Я ее проходила в Санкт-Петербурге у Ирины Симоненко. У нас там тоже была большая замечательная группа, с которой мы до сих пор общаемся - очень поддерживающая, ресурсная группа.
Для меня там тоже было достаточно много личного, но в целом программа сама по себе более глубокая, и я бы ее все-таки рекомендовала проходить после детской, потому что там есть большое количество и теории, и опоры на понимание концепции детства в интегративном подходе.
Когда у нас это понимание есть, у нас не возникает никаких вопросов, разногласий. Мы просто принимаем информацию, которую нам дают преподаватели, и дальше расширяем свой опыт. После обучения на семейной психотерапии мне стало легко работать с парами.
У меня появились пары, которые пришли не по детско-родительским отношениям, а по своим личным, и для меня это - очень увлекательная работа, которая тоже, оказалось, расширила мой опыт как психотерапевта, да и просто как человека, потому что часто люди, которые приходят для улучшения своих отношений, могут быть для терапевта примером того, как можно вообще по-разному строить отношения.
Это не как в детской терапии, когда зачастую приходится работать с порушенной системой семейных отношений, а наоборот, какая-то система, которая хочет расти, хочет позитивных изменений, и у нее есть ресурс. В некотором смысле работа с парами хоть и сложная, потому что нужно удерживаться в позиции равновесной, не соединяясь и не сливаясь с партнерами, но при этом она дает видеть очень хороший результат достаточно быстро.
Параллельно с моей учебой в Петербурге у нас стартовала идея группы в Нижнем Новгороде, и это была моя третья программа. Получается, у меня три программы - в разных городах. В Нижнем Новгороде было достаточно много менеджерской работы, что вообще было новым для меня.
И-р:
В Нижнем Новгороде, если я правильно поняла, ты принимала участие в программе уже как ко-тренер?
Ольга:
Я принимала участие как ассистент. Не как ко-тренер, а как ассистент. У нас есть роли ассистента, ко-тренера и тренера. У нас была такая группа, в которой был один тренер и два ассистента.
Ведущим тренером была Мария Ященко, она приезжала из Москвы, а вторым ко-ассистентом была Татьяна Сотникова, тоже из Москвы, с которой мы подружились, породнились, и вместе с ней, собственно, закончили семейку.
Это была особая атмосфера, где у меня была другая роль. Когда ты проходишь эту же программу, но уже не в позиции ребёнка, который все проживает, а в позиции такого старшего, взрослого… не знаю, мы много обсуждали ассистентскуя роль. Возможно, это роль такой хорошей бабушки или старшей сестры.
Сестры, да. И поэтому у нас, наверное, с Таней сложились такие сиблинговые отношения. Уже после завершения обучения мы достаточно много рефлексировали. И, кстати сказать, во время обучающей программы в Нижнем мы тоже много учились. У нас были тренерские семинары. Большинство тренерских семинаров и супервизий было по супервизированию группы, ведению группы.
Мне кажется, что этот опыт, хоть и не обучение в прямом смысле, но эта работа с группой — это колоссальное наблюдение за динамикой, за ростом каждого участника. Это всегда большая подготовительная работа к каждому семинару.
То есть за тем, чтобы новенький детский психолог смог прожить свое детство, стоит хороший взрослый, который помогает сформировать пространство, в котором он будет расти. Сформировать такое волшебство… Нам девочки часто давали обратную связь: «Как вы так умеете? Откуда-то это достать? Откуда это появилось?»
Участницы находились в этом процессе искренне, безопасно, и каждый семинар был интересный и глубокий.
И-р:
У тебя уникальная система роста – и как специалиста, и личностная. Начав с детской программы, ты на ней подросла, обрела внутренние опоры. Потом перешла в семейную программу, где уже расширилась как специалист и на базе детской программы создала надстройку.
Потом в роли ассистента ты перешла в роль помогающего специалиста, помогающей сестры и наблюдателя. (Даже какая-то перекличка с сестрой милосердия возникла). И в этом становлении тебе тоже была оказана помощь и поддержка. Для детского психолога, психотерапевта, такая ступень, как побыть ассистентом, оказалась очень важной?
Ольга:
Мне кажется, что это очень ответственная роль. Мы стартанули только в 21 году. Получилось так, что я уже приступила к работе в другой роли - я уже была руководителем собственного центра, и у меня было много всяких задач.
Я понимала, насколько это глубокая и сложная работа – быть ассистентом. Мои коллеги, которые были со мной в тренерской группе, описали мой рост как преподавателя, передающего знания и умения.
Я поняла, что у меня есть, чем поделиться.
И-р:
Очень ценный опыт. Можешь ли ты рассказать о каких-нибудь своих успехах или кардинальных изменениях, которые были связаны с прохождением программ? Или с твоим опытом ассистента?
Ольга:
У меня почему-то нет такого ощущения, что вот, ты получаешь диплом, и это какой-то рывок. Наверное, для меня является показателем успеха и изменений то, что я в себя интегрировала много из программ «Генезиса». А еще то, что я теперь могу очень устойчиво вести супервизию.
Я могу супервизировать коллег. И если, например, мы говорим про центр, то любой сотрудник может прийти ко мне с вопросом и уйти с поддержкой и с ответом.
Я знаю, что они не боятся подойти. Если я чего-то не знаю, я могу тоже пойти на супервизию или почитать, или даже попробовать вместе разобраться, ну или признаться, что я тоже чего-то не знаю. Но все равно смотрю на это комплексно. То есть у меня есть возможность после обучения смотреть на разные случаи очень широко, системно, интегративно.
И-р:
Звучит так, что обучение в «Генезисе» помогло тебе не только развить, расширить и укрепить свои психотерапевтические навыки, но и выйти на новый уровень – уровень хорошего педагога и ментора, который способен уже передавать знания дальше.
Ольга:
Я бы, наверное, сказала, что я стала кем-то вроде наставника. Да, наставник сейчас достаточно популярное слово в разных отраслях.
Я очень много интегрировала за счет того, что проходила супервизии почти у всех наших обучающих тренеров.
Когда ты проходишь супервизии, ты не только разбираешься со своим конкретным случаем или слушаешь случаи других, но ты видишь разные стили ведения.
Ты можешь получить ролевые модели того, как другие психотерапевты ведут работу с ребенком. Мне посчастливилось быть на супервизии у Зиси в Москве. Но, к сожалению, не получилось поехать в Вену, потому что поездка была запланирована на 20-й год. И когда я сдала документы на визу, уже начали закрывать границы. Это был март 20-го года. То есть 5 лет назад мы должны были быть на супервизии в Вене в это время в апреле.
Продолжение следует...