В мире детства мы становимся глубоко сопричастны друг другу, тому, какой ты человек, и будущему себе. Я до сих пор помню ту глубинную сопричастность и тепло, которые возникли в группе незнакомых людей, пришедших познакомиться с Верой Цимприх и её подходом в детской психотерапии.
Она высадила в центр милых друзей детского психотерапевта — мягкие игрушки, и их моментально расхватали взрослые мужчины в костюмах и накрашенные женщины на каблуках. (Это был один из первых съездов профессиональной психотерапевтической Лиги). Я до сих пор помню, как профессор Шкловский
выбрал себе маленькую птичку, посадил её на коленку и поглаживал — и это был просто какой-то прекрасный момент... Я помню, как Гунди оживляла своего медведя. Председатель секции народных целителей, можно сказать, главный экстрасенс страны, большой мужчина, тоже был в этой группе, старался держаться поближе к Вере и заглядывал ей в глаза, как мальчик.
Вера была ясная и смелая: «Дети нуждаются в нас на эмоциональном уровне и в том, чтобы мы защищали их чувства, а не фасады общественно нормального. Этому необходимо и можно научиться». «Игра — язык ребенка», — таково было ее послание. Для меня очень важно было учиться у женщины, кото-
рая могла выражать новое и при этом несла адекватную для России модель успешности при любых обстоятельствах, а это был 97 или 98 год — полная неразбериха и хаос. Я думаю, что в ситуации, когда капиталистическая система и конкурентная среда стали активно развиваться в России, благодаря нашему российско-австрийскому сотрудничеству участники первой груп-
пы оказались в защищенном пространстве, смогли «допрожить» свое детство и укрепиться в профессиональной идентичности, основанной на гуманизме.
Она высадила в центр милых друзей детского психотерапевта — мягкие игрушки, и их моментально расхватали взрослые мужчины в костюмах и накрашенные женщины на каблуках. (Это был один из первых съездов профессиональной психотерапевтической Лиги). Я до сих пор помню, как профессор Шкловский
выбрал себе маленькую птичку, посадил её на коленку и поглаживал — и это был просто какой-то прекрасный момент... Я помню, как Гунди оживляла своего медведя. Председатель секции народных целителей, можно сказать, главный экстрасенс страны, большой мужчина, тоже был в этой группе, старался держаться поближе к Вере и заглядывал ей в глаза, как мальчик.
Вера была ясная и смелая: «Дети нуждаются в нас на эмоциональном уровне и в том, чтобы мы защищали их чувства, а не фасады общественно нормального. Этому необходимо и можно научиться». «Игра — язык ребенка», — таково было ее послание. Для меня очень важно было учиться у женщины, кото-
рая могла выражать новое и при этом несла адекватную для России модель успешности при любых обстоятельствах, а это был 97 или 98 год — полная неразбериха и хаос. Я думаю, что в ситуации, когда капиталистическая система и конкурентная среда стали активно развиваться в России, благодаря нашему российско-австрийскому сотрудничеству участники первой груп-
пы оказались в защищенном пространстве, смогли «допрожить» свое детство и укрепиться в профессиональной идентичности, основанной на гуманизме.
Учредитель и директор Института интегративной детской психотерапии и практической психологии «Генезис», сертифицированный венским институтом Ökids, обучающий детский психотерапевт. Психотерапевт европейского реестра